День у Бармаглота, казалось, не задался с самого начала. В Червонном Королевстве делать было попусту нечего, ведь Королева Червей была не в хорошем расположении духа, что хуже обычного сказывалось на её прислугу. В такой период времени Доминик знал самый лучший из способов уберечь свою голову – по обыкновению уйти как можно дальше, в гневе Королева едва ли это заметит, а вдруг что понадобиться – то стоит имя его назвать. Все просто до невозможности. Но скучно. Бармаглот всеми силами, каждым когтем впивался в любой, малейший признак его развлечения, но каждый из них ускользал с завидной стремительностью.
Ноги вынесли его к Часовой Башне. Бармаглот усмехнулся. Нейтральная территория, земля, лишенная кровавого покрова, на которой запрещено убивать. Познание об этой территории смешили Доминика своей строгостью, ведь, едва ли его сдержат какие-либо уставы и правила, подчинись он безумию вновь. Но она знал, что едва ли безумие его сейчас застанет, в этом безлюдном месте, лишенном раздражающих факторов.
Хотя, тут было отнюдь не безлюдно. Невозможно назвать этого незнакомца с белобрысой шевелюрой, что сидел на траве и занимался своими делами, пустым местом.
Сложив руки в замок за спиной, Бармаглот на расстоянии метра обошел человека, не без любопытства рассматривая его, все же незнакомая личность вызывает всегда восторг (в основном от новизны). Но, как только Доминик рассмотрел незнакомца и то, каким же делом он был так увлечен, на лице засияла хитрая усмешка.  Не незнакомая личность, напротив, но Бармаглот знал только то, что он обозначал у себя в мыслях оболочкой. А ему всегда интересней внутренний мир.
- О, какая встреча в непримечательном месте, Белый Рыцарь, - хитро улыбаясь, сказал Бармаглот угодливым голосом. Сомнения, которые возникли на какой-то момент при виде лица человека, в момент исчезли, как только он  увидел сверкающий меч, ну и интуитивно ощущая принадлежность этого человека к Белому Рыцарю. А интуиция редко его подводила, редко, но бывало такое.

Неожиданно на тропинке появилась еще одна фигура. Тонкая, стройная и невысокая фигурка вышла на поляну, где уже находилось две фигуры, одну из которых девочка узнала сразу, а насчет другой замешкалась. Девочка осторожно подошла поближе и неуверенно произнесла, смотря на альбиноса с длинными волосами:
- Эм... здравствуйте, Белый Рыцарь? Я получила ваше послание, - девочка достала из кармана пышного, черного платья записку, которую получила от рыцаря по голубиной почте.
Девочка, чуть дрожа, смотрела на хорошо одетого мужчину. В ее красных глазах была помесь страха и недоверия, и она спряталась за спину Рыцаря.
- Мистер Рыцарь, это ваш друг? - спросила она осторожно. На ее платье было много вышивок, но все они сливались с подолом, расходящимся до пола. Девочка не знала, что ей сейчас делать, и хотя они сейчас были на нейтральной территории, что помешает им убить маленькую девочку из черного шахматного Королевства? Она была всего лишь пешкой, но, тем не менее, сейчас она была лишь беззащитным ребенком. У нее была лишь одна надежда, что в случае чего, ее защитит Рыцарь, которому она еще не рассказала суть задания.

Даже не обращая внимания на интонацию и внешнее неудовольствие, отражающееся на лице, а вслушиваясь лишь в речи, можно понять для себя, что Рыцарь довольно таки бесстрашен и суров, но не дружит с манерами. Однако Бармаглот достаточно много раз имел дело с подобными людьми и воспринимал это, как должное.
- А ты рассчитывал на теплый прием? Уж извините, у меня тут работа! , - полу рыком отозвался собеседник, что не вызвало у Доминика ничего, кроме короткого тихого смешка. Прикрывать нежелание иметь дело с ним под предлогом работы – это звучало не слишком убедительно. Хотя, после сказанного Рыцарем, Бармаглот не отделался сдавленными смешками, а засмеялся непродолжительным звонким смехом.
- Если бы моей целью были Вы, господин Рыцарь, разве стал бы я заводить с вами непринужденную беседу? – хотя, понятия о непринужденной беседе у обоих сейчас расходилось по самое не хочу. К тому же, конечно бы стал, ведь если было бы иначе, это не было бы похоже на Бармаглота, если бы он не доводил своих жертв речами до истинного сумасшествия. – Я имел ввиду свою голову, а вам, пока, не о чем беспокоиться.
К разочарованию Доминика Рыцарь отделался как раз таки банальным незнакомством. И он искренне удивился, когда речь пошла о манерах. Показался на глаза, засветился с внешностью, которая так и кричала о том, какова его истинная личность, а в довершении всего  нужно было и представиться? Однако Рыцарь был прав, представление себя – один из залогов хороших манер налицо. И, не смотря на это, он не стал прерывать беседу маленькой гостьи и Белого Рыцаря с целью раскрыть свою личность. Это бы еще больше напугало девочку. А он не беспринципный варвар, чтоб так поступать с маленькой леди. Хотя, подобные принципы было смешно иметь головорезу из Червонного Королевства.
Как и догадывался Бармаглот, собеседник с явным нерасположением духа подрабатывал, чем жизнь угодит. Печальное известие, учитывая, что некогда Белый Рыцарь и его поединки были предметом восхищения, особенно сражения с Черным Рыцарем.
Доминик посмотрел вслед стремительно удаляющемуся силуэту девчушки, лишь после чего вновь обратился к Рыцарю.
- Я и не думал, что вам неизвестно обо мне. Какая незадача, - насмешливо проговорил Бармаглот, качая головой и пожимая плечами. – В любом случае, имя мне Бармаглот, это-то уж точно должно вам о чем-то говорить. Не стоит в следующий раз искать прикрытие за неведеньем, - он усмехнулся, водя когтистым пальцем по воздуху. После он с добродушным видом протянул руку с множеством колец на пальцах, что выглядело достаточно вычурно. – Будем знакомы, господин Рыцарь.

Бармаглот не должен был выдавать своих эмоций, особенно когда разговор касался именно этой, покрытой бренной завесой неразоблаченных тайн, темы. Он и не выдал. Лишь призадумался, что и являлось причиной смещения привычной иронии некой серьезностью.
«Много ли он убил?» и «Много ли он убил, ради Королевы?» два совершенно разных вопроса, над которыми никогда не задумывался пресловутый монстр. Да и к чему подобная морока, запоминай он всех, кого поубивал – давно бы дошел до крайности сумасшествия и распивал чаи из дырявых чашек в какой-нибудь сомнительной компании. А так – Бармаглоты не должны об этом задумываться, правда ли их тела с макушки до пят запятнаны кровью, это инстинкт, им от этого не хуже, даже приятно. Уголки губ Доминика приподнялись в усмешке. Чтоб втереться в доверие – не так уж и много.
- О, да вы не понаслышке знаете о зверушке Королевы. Но заметь, даже имея такую, непригодную для хвастовства славу, я не жалуюсь на жизнь, это она на меня жалуется. – Сказал Бармаглот, причем, не преувеличивая, при этом плавно переходя на «ты» и постепенно освобождая беседу от въедливого этикета. Сделал он это не из прихоти, даже не потому, что подобную частичку нахальства позволял себе его собеседник, просто, из принципа. – Секрет доверия Королевы вовсе не в числе… - уклончиво ответил Доминик, постепенно уходя от темы и лишая возможности Рыцаря ухватиться за ниточку, которая вела к весьма ценным залежам информации, а заодно и поиздеваться над самим зверьком Червонной Королевы.
- Снял с трупа? – удивленно, с нотками возмущения переспросил Бармаглот, ведь он не ожидал, что Белый Рыцарь вот так просто раскроет карты. Это его обескуражило и нанесло безмолвное поражение его догадкам. Видать, Скуало, как он успел представиться, не был подвержен вот такому азарту раскрытия правды и истинной сущности окружающих. Вторая, да и куда более правдоподобная версия – ему не зачем было скрывать что-либо, по крайней мере, того, что касалось прошлого. А что касалось пожеланий Рыцаря касательно знания его истинного имени – это заставило задуматься Бармаглота:  сказать иное имя, промолчать? В любом случае, он бы не решился выделить для себя Суперби из общей массы, раскрыв свое имя, каковое даже Червонная Королева не знает. Он хранил в секрете имя для особенного звена в его жизни, которое изменит в корень судьбу Доминика, скажем, сможет превзойти сторожевого пса Червонного Королевства и пролить его кровь, а может и что иное, что заденет его за живо, что требует неимоверных усилий. Для Бармаглота как личность – все равны и интересны до поры до времени.
- Тебе не придется утруждать себя проявлением сочувствия к существу, подобному мне.  Запомни меня просто, как Бармаглот. Я же не хочу нанести вред твоему здоровью, - ответил он, лукаво сощурив глаза. – Разве ты не слышал об участи, что постигает знатока моего имени? В это верят большинство обыкновенных жителей, об этом знают и представители высшего света. Страх придерживает любопытство. – Бармаглот подобрался ближе и, все таким же прищуренным взором взглянул Скуало в глаза, которые излучали неудовольствие времяпровождения в такой «замечательной» компании. – Это правило обходит лишь излишне смелых, ну, или сумасбродных.

Отредактировано Barmaglot (Вс, 9 Окт 2011 10:59:46)

Бармаглот скептически приподнял бровь, не до конца понимая, почему речь медленно склоняется к информации о Королеве? Каким образом слова о его непривлекательной славе могли связаться к чувствам к Червонной Королеве? Быть может Рыцарь решил попытаться довести Доминика до крайности своими издевательскими речами? Бармаглот задумчиво уставился на Скуало, не произнося ни слова, лишь после оскалился в клыкастой улыбке. Он принимал самопроизвольно выбранные правила игры, прикрытой колкой беседой, вместе с этим надеялся, что, пусть и, не осознавая, во что вовлечен, Суперби его не разочарует.
А что до чувств к Королеве – если восхищение в ходит в раздел «теплых чувств», а не их подобия, то тогда он испытывал некоторого рода симпатию, но касательно натуры и предпочтений Королевы. Хотя, в последнее время Доминик был несколько разочарован к её предрасположенности к сечению голов без разбора и подчинения своим чувствам.
- Я такого не говорил. Не располагайся я к ней по-особому, остался бы служить ли ей? Едва ли.  – Спокойно откликнулся на язвительный вопрос Бармаглот. – Гордятся достижениями, а не тем, что заложено в крови. Чего нельзя сказать о тебе. Тебе гордости, вижу, не занимать, чего нельзя сказать об уме… - протянул Доминик и после, будто продолжая фразу, быстро сказал, - …умении держать себя в руках.
После, вновь по привычке заложив руки за спину, Бармаглот наблюдал за пылким выступлением Скуало, который отстаивал свою точку зрения правильности совершенных действий, впоследствии чего речь постепенно перешла в завистливое высмеивание дворянства. Тут и решил Доминик дать себе волю и иронизировать его слова.
- О, да неужели тебя не устраивает положение в обществе? А мне казалось, тебе сама мысль о проживании в замке презренна и ненавистна. Как досадливо несогласование с самим собой. – Доминик артистично покачал головой, выражая притворное сочувствие, а заодно переступив с ноги на ногу. Конечно, после столь длительного пребывания на одном месте у него должны были затечь ноги, если бы ему не приходилось вот также стоять неподалеку от Королевы, держась подобающим образом и давая дельные советы, иногда с некоторой неохотой. – Все называют себя по-разному, да и отстаивают свое звание также, внушая уважение, страх или же нечто иное. Это, думаю, дало тебе хоть маленькое представление о жизни в замке?
До сего момента приходилось смеяться над чем-либо лишь Рыцарю, но теперь, не смотря на попытку сдержаться, Бармаглот все-таки засмеялся, вначале смехом, похожим на сдавленное шипение, а после – обыкновенным мелодичным. Совсем не страшный? Ну еще бы, подобная подсадная утка с внешностью всегда безотказно действовала на преисполненных смелостью Рыцарей, не важно каких. Даже девчонка, обыкновенная пешка чувствовала неладное на расстоянии.
- О, ты, по всей видимости, представлял ужасное крылатое чудовище высотой с добротный дом, пышущее огнем и с отвратным смрадом недопереваренных людских конечностей?  Разочаровал, бывает. Но и птенец может превратиться в хищного коршуна, а может и того хуже. Стоит ли доверять глазу в Стране Чудес?
После покорного согласия с нежеланием Бармаглота называть свое истинное имя, Скуало решил востребовать что-то иное. Неужели может быть еще что-то, что он может хотеть узнать от Доминика? Он не стал раздумывать и живо осведомился:
- Другое? Что же это такое может понадобиться от меня Белому Рыцарю?